В моём детстве, городском до прабабушки Жени, жившей на Круглой Площади задолго до того, как Площадь назвали именем Победы, была такая огромная и мощная деревня привязанностей, что моим детям, наверно, хватило бы и десятой её части. Но - это, к несчастью так - у них, ни у кого, не было этой десятой( И я понимаю, как изобильно пролилось это счастье на меня - и как горестно лишены его все, кто пошёл за мной, начиная с девяностых прошлого века(
Конечно, родители мои, и все остальные близкие поделились со мной всем, что у них было - и достатком, и воспоминаниями, мыслями, умениями, интересами и прозрениями. Но и люди, которые не были мне даже знакомы толком, оставили такие пасхалки в моей душе, что я и сейчас, в 55, нередко нахожу их - впервые. И замираю, в восторге от откровения, которое ждало, иной раз, полвека, чтобы, наконец, взойти и распуститься чем-то чудесным и особенно нужным именно сейчас.
Я писала о Мастере-Портном во дворе на Карла Маркса. А была ещё бабушка с коклюшками, которая плела изумительные кружева рядом с третьим домом в Соснах. И которая мне, дошкольнице, вплетала кружевами в личность умение получать удовольствие от рукоделия, независимо от трудности и требуемого терпения. Это не взошло ни в детстве, ни в юности. Только в почти 50, впервые отшив бисером икону, я вспомнила и ту, без сомнения давно ушедшую бабушку, и то, что она говорила.
А ещё были сосенские гаражи. Где каждая, без преувеличения, открытая дверь была надёжным источником гаечного ключа, нужного для велика, насоса - и как резиновой латки на камеру - так и лейкопластыря на содранное снова колено.
Но - но! - Сосны - был посёлок института Ядерной Энергетики. Молодые учёные, практически полностью составлявшие социум этого посёлка - были такими...
Прочитав классе в пятом впервые "Понедельник начинается в субботу" - я узнала их всех - взрослых моего детства. Увлечённых, умных, рвавшихся на эту свою работу, в лаборатории, где рождались локальные чудеса.
А Карла Маркса 22А, дом, где выросла моя мама, а я провела детство и куда принесли из роддома мою сестру - был домом, где жил преимущественно профессорско-преподавательский состав белорусской высшей школы. И так - было не везде.
Я давно задумывалась о том, насколько окружение важно для формирующегося человека. И насколько это окружение - лотерея судьбы и случайность. Особенно, вспоминая утраченные семьи довоенного времени прошлого века((
Сколько детей блестящих учёных, оставшись без родителей, оказались, в конце концов, в деревне, поскольку распределяли новых специалистов чаще с учётом заслуг именно их родителей. Через звонки, через "блат". Сколькие из них спились именно от безысходности?
Сколькие - уехали на комсомольские стройки, десятилетия сражались за свершения пятилеток, потом ещё десятилетия - за выживание - и, в старости, бросив всё в умирающих городах-бывших КС, поскольку слишком дорого везти - оказались в таких же умирающих деревнях, но с более тёплым климатом?
Как всё это время росли их потомки? С каким окружением? В каком социуме? Какие ценности могли сформироваться в этих условиях? И насколько виноваты в этом невольные наследники именно таких ценностей?
Могу ли я, получившая так много, быть уверена, что не получила всё это - засчёт тех, кто в это время пусть и не совсем добровольно, обслуживал чем-то и как-то моё благополучие? Могу ли я быть уверена, что не ответственна за то, чего не дополучили менее удачливые мои сверстники?
Я даже не могу быть уверена, что никто из моего рода не имел никакого отношения к трагедиям разрушенных семей.
Поэтому я думаю так: не имею права никого - совсем, категорически никого - судить.
А вдруг - мы умрём - и окажется, что именно я имею отношение к тому, что кто-то вырос таким несчастным, что стал причиной страданий других, тоже теперь несчастных?
Кто знает, как всё устроено?
Христос вон ученикам своим говорил: " И больше бы я сказал вам, но не вместите..."
Или, как говорит неверующий профессор Сапольски - наше восприятие жизни в первую очередь определяется лимбической системой. И сражаться (это уже не Сапольски так говорит)) с биологией собственного поведения одной только силой духа доступно настолько немногим, что, мне кажется, я не знаю никого из них лично.
