Про "злиться и ругаться".

Я однажды в детстве пошла в магазин за молоком, которое очень нужно было заболевшей маме - какое-то лекарство нужно было им запивать. Это был, наверно, один из первых моих самостоятельных походов в магазин. Лет 6, наверно, было.

   Так вот: в магазине заканчивался обеденный перерыв, дверь еще не открыли. И тут рядом нарисовалась моя подружка, которая сказала "Айда за иргой". Я сразу представила себе картину, как я приношу маме не только молоко, но и ягодки, и с удовольствием поскакала. Сначала собирали ягоды с высоких кустов, которые росли вдоль забора детского сада, по которому мы ходили - и это было очень интересно. Потом как-то само стало играться...опомнилась я, когда стало темнеть. Я и сейчас помню, чтодействительно  ни разу не вспомнила, что не гулять пошла, пока не стало темнеть.

 Путь домой - был очень страшным. Одним из самых пронзительных уроков моего детства.

    Но, когда я, наконец, пришла, увидела маму в ярости и услышала, кто я такая - урок закончился. Ответственность за произошедшее взяла на себя разгневанная мама - и мне совершенно безразлично стало то, что сделала я. Мама не выглядела человеком, которому нужна была помощь.

 Полная раскаяния перед дверью, я готова была сделать что угодно, лишь бы маме стало лучше. А теперь, когда я получила свидетельство неважности собственных переживаний, возникла защитная реакция - и внешне она выглядела, как полное равнодушие и непонимание.

   Спустя небольшое время, достаточно безмятежно занимаясь своими делами, я услышала, как мама просто тяжело вздохнула - и посмотрела в ее сторону. Мама стояла у балконной дверцы и у нее по щеке ползла слеза. И вот тогда - меня просто с ног сбил мощный поток раскаяния. В полном смысле слова подкосились колени. Я так просила о прощении, что мама улыбнулась сквозь слезы и сказала:

 - а я думала, что ты совсем уж бессердечная.

 Я не помню больше подобной рассеянности за собой, хотя, если вопрос не касается других людей, а только меня самой - очень рассеянная, намного более, чем среднестатистический человек.

 Мне теперь это воспоминание объясняет механизмы, которые включаются в моих детях, когда рассерженная их мать берет на себя всю ответственность, которая могла бы достаться и ребенку - и останавливает природный механизм формирования и ответственности, и внимания, и даже просто бережного отношения к людям.